Мировая экономика находится в неопределенном состоянии из-за пандемии коронавируса, и большинство аналитических агентств резко снижают прогнозы на год, публикуя в режиме нон-стоп апокалиптические сценарии ближайшего будущего. Но некоторые эксперты уверены, что для паники нет причин, а эпидемия только оздоровит экономику, поспособствовав развитию самых перспективных отраслей.
Читайте также: Число заразившихся коронавирусом превысило полтора миллиона человек, США снова бьет антирекорды
Корреспондент РИА Новости побеседовал об этом с директором Центра конъюнктурных исследований Высшей школы экономики Георгием Остапковичем и директором Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Борисом Порфирьевым.
Идеальный шторм
Оба ученых отметили, что сейчас на рынки влияют сразу два "черных лебедя": распространение коронавируса и падение цен на нефть. Но у нынешнего кризиса есть и обратная сторона: Георгий Остапкович из ВШЭ сравнил его с "санитаром леса", Борис Порфирьев напомнил, что в китайском языке "кризис" обозначается двумя иероглифами: первый — это "опасность", а второй — "возможность" или "шанс".
Порфирьев указал на значительный прирост выпуска и продаж нескольких групп товаров, и это отнюдь не пресловутые гречка или мясные консервы. В первую очередь речь идет о тест-системах для выявления COVID-19, медицинской технике (те же аппараты искусственной вентиляции легких), средствах санитарной защиты и гигиены как для населения, так и для медперсонала. В список можно добавить и оборудование для длительного хранения продуктов питания и лекарств, технику для работы в удаленном режиме (компьютеры, планшеты и программное обеспечение), а также системы видеонаблюдения и контроля за перемещением людей. То же самое касается и логистических услуг, ведь все эти товары нужно как-то доставить потребителям.
Порфирьев уточнил, что после окончания пандемии спрос на большинство этих позиций сохранится, а цены снизятся — на эти рынки придут новые производители, и конкуренция усилится. Георгий Остапкович уверен, что эпидемия избавит рынок от тех, кто, по сути, не приносит никакой пользы экономике, а лишь осваивает ценные финансовые ресурсы. Это характерно для любого кризиса, не только нынешнего.
"На примере России, даже по данным Росстата, мы видим, что у нас около 30 процентов убыточных компаний. По-хорошему их нужно уводить с рынка, менять вид деятельности или менеджмент. Но это не значит, что их ниша освободится: придут новые фирмы с более продвинутыми управленцами", — полагает профессор ВШЭ.
А вот и иллюстрация к сказанному: в начале апреля в США обанкротился один из крупнейших производителей нефти Whiting Petroleum. Эксперты давно предсказывали американским сланцевикам крах из-за закредитованности. Многие расценили это как начало масштабного оздоровления нефтегазовой индустрии.
Та же судьба ждет компании-зомби, которые не генерируют прибыль и живут в долг. Еще два года назад в странах ОЭСР таких было порядка 12%. Остапкович считает, что в нынешних условиях скорое банкротство им гарантировано.
"Предприятие, у которого нет прибыли, депозитов, а на расчетном счете — весомой суммы, не выживет. Не знаю, начнут ли инвесторы вытягивать свои деньги из таких компаний, ведь это не так просто сделать. Но вкладываться в них точно не будут", — подчеркивает эксперт.
Общий экономический спад во многом обусловлен нарушением производственных цепочек, потому что мы никуда не денемся от того факта, что компьютерные чипы делает Тайвань, станки — Германия, а гражданские самолеты — США и Евросоюз. Коронавирус напомнил миру, что мы все взаимосвязаны и никто не способен перестроиться на полное самообеспечение. Торговые войны, вполне вероятно, теперь уйдут в прошлое.
Нефть дарит свободу
Еще один важный момент, на который обратил внимание Георгий Остапкович, — дешевая нефть позволит развивающимся экономикам быстрее и в большем объеме направить инвестиции в действительно важные сферы: инновации, медицину, социальные выплаты и остальные элементы человеческого капитала. С другой стороны, дешевая нефть снизит инвестиции в безуглеродную энергетику. Остапкович отмечает, что государства и компании занимаются этим, только когда традиционные источники энергии в долгосрочной перспективе обходятся дороже, чем разработки альтернативных. Но при этом не стоит надеяться, что низкие цены на топливо — это надолго.
"Согласно нефтяному балансу, запасов еще полным-полно, хватит и на 50, и на 100 лет. Проблема скорее в том, что легкоизвлекаемой нефти уже почти не осталось и основные объемы сконцентрированы там, откуда достать их гораздо сложнее, — считает ученый. — Возьмите ту же самую Венесуэлу: чтобы разработать ее месторождения, нужны крупные инвестиции. Без этого на шельф просто никто не полезет".
Вместе с тем нынешнее падение спроса на нефть обнажает еще одну сторону новой экономической реальности. Ископаемое топливо нужно прежде всего развивающимся экономикам — развитые переходят на рельсы низких темпов роста.
"В прошлом году экономика замедлилась практически во всех странах. Высокий спрос на энергоресурсы характерен лишь для быстроразвивающихся стран — того же Китая с его шестью-восемью процентами прироста ВВП. Что касается остальных, то у них максимум два с половиной — три процента, потому что люди в экономическом смысле все больше замыкаются на качестве собственной жизни, образовании и прочих инвестициях в человеческий капитал", — объясняет эксперт.
Это затрагивает и потребительские стандарты. Товары длительного пользования все чаще арендуют, а не приобретают, что выливается в так называемую экономику совместного потребления (каршеринг, аренда недвижимости, бытовой и мобильной техники и так далее). Причем этот тренд ярче всего прослеживается среди молодого поколения, предпочитающего платить не за дорогостоящие товары, а за впечатления и ощущения.
Разумеется, это повлияет на производителей. Конкуренция усилится, все важнее будет не количество, а качество, от чего в любом случае выиграют потребители.
Массовой удаленки не будет
Очевидно, изменится и рынок труда. Компании сейчас переводят сотрудников на дистанционную работу. Но эксперт не советует увлекаться теорией о том, что после окончания пандемии все откажутся от аренды офисов.
"Конечно, с точки зрения бюджета компании на первых порах это может быть выгодно, однако здесь мы столкнемся со своего рода нарушением трудовой дисциплины, поскольку у многих сотрудников попросту упадет производительность труда", — напоминает Остапкович.
Возможны варианты: либо такие сотрудники потеряют работу, а на их место придут более дисциплинированные, либо — сдельная оплата труда, как у фрилансеров. Но, так или иначе, с обязательным восьмичасовым рабочим днем мы определенно можем попрощаться. При этом базовые отрасли, формирующие экономику, на удаленке не работают: ни металлургический завод, ни макаронная фабрика, ни тем более нефтепромышленные предприятия, сельское хозяйство или компании, занятые в логистике. При всем желании не перевести на удаленку строительство или медицину.
Впрочем, еще до пандемии мир вступил в четвертую промышленную революцию, и во многих отраслях все чаще применяются различные станки с дистанционным управлением, а автопроизводители активно разрабатывают беспилотные машины для транспортировки грузов. Эпидемия дополнительно подтолкнет человечество к более активному развитию и внедрению новых технологий.
