Две с половиной сотни лет тому назад Киев уже переживал страшную эпидемию, которая унесла жизни многих киевлян. Причиной эпидемии тогда была война: именно с пленными болезнь и пришла в город
Читайте также: Вирус пьёт «голубую кровь»
Александровская больница в Киеве в эти дни находится в центре общественного внимания. Именно сюда попадают те, у кого выявили или подозревают заражение коронавирусом. За 12 лет до этого больница тоже была в центре внимания. Правда, не столько всей Украины, сколько именно Киева. Местные жители сражались с алчным застройщиком, который решил возвести здание на территории больницы. Среди прочего, киевляне указывали застройщику: там, где он собирался возводить «элитное жилье», раньше хоронили умерших от чумы и сибирской язвы. И потревожив то захоронение, в город можно вернуть старую заразу. А ведь настрадались от нее в свое время предостаточно. Одной из ужаснейших бед стала эпидемия чумы в 1770 году.
«В Россию эпидемия чумы проникла через Молдавию и Малороссию, с турецкого фронта, во время войны c Османской империей вместе с вернувшимися солдатами, а также через товары и добычу», — рассказывает автор статьи Дмитрий Губин.
Но только ли турецкое происхождение имела та чума? Ответ на этот вопрос может дать как раз киевская эпидемия. Современные исследователи разделяют точку зрения о турецком происхождении эпидемии чумы в Киеве в 1770 году.
«В 1767-74 гг. проходила русско-турецкая война. Через Киев шла дорога, по которой перевозили боеприпасы, продукты питания, с фронта доставляли раненых и пленных турок. В Турции, Валахии (современная Румыния) почти все время свирепствовала чума. Несмотря на меры предосторожности, 2 сентября 1770 г. в Киевский магистрат поступило сообщение, что в одной семье на Подоле умерло сразу трое мужчин и соседка. Встревоженный писарь послал сообщение в канцелярию генерал-губернатора Федора Матвеевича Воейкова», — писал в газете «Зеркало недели» киевский историк Виктор Рожановский.
Как рассказала хозяйка дома представителям комиссии по расследованию этих смертей, ее сын приехал уже больным, просил, чтобы укрыли потеплее, так его морозило. Уже на следующий день заболели отец, зять и кума-соседка, которой подарили платок, привезенный из Ладыжина. После осмотра трупов врачами у последних не осталось сомнений — речь о чуме. Рожановский пишет, что в Киев из Санкт-Петербурга направили Иоганна Лерхе — коллежского советника, медика, в 60-х годах XVIII века исполнявшего обязанности главы Медицинской коллегии.
Сам Лерхе оставил потомкам шесть томов дневников и четыре тома переписки. Уже после его смерти в 1791 году вышла книга «История жизни и путешествий Иоганна Якоба Лерхе <…> описанная им самим и изданная с комментариями и дополнениями доктором Антоном Фридрихом Бюшингом. Основанная на дневниках доктора, она по-другому описывает и путь чумы, и путь самого Лерхе в Киев.
В 1770 году Лерхе назначили штадт-медиком и направили в армию. 28 мая он выехал из Санкт-Петербурга в Бендеры. По пути он проехал через Тверь и Москву, Серпухов, Тулу и Орел, а затем путь его лежал через знакомые каждому украинцу города — Конотоп, Ромны, Миргород и Кременчуг. Затем он ехал через территории Польши — до раздела Речи Посполитой оставалось два года. Границу он переходил на реке Синюха. В конечном итоге 21 июня Лерхе прибыл в армию, где ему в сопровождение дали казаков Нежинского полка. Спустя 11 дней — 2 июля командующий армией генерал-аншеф Петр Панин издал приказ о мерах по предотвращению чумы. Уже в конце того месяца в осаждающей Бендеры армии появились первые больные и умершие от чумы. Панин вывел на карантин весь Нежинский полк, тем самым предотвратив распространение чумы в армии.
После Лерхе обучал медиков Ясс, что им делать в случае чумы. В этом городе она свирепствовала с зимы, ее принесли русские солдаты с фронта. Они продавали свои вещи местным жителям, в том числе и еврейским торговцам, которые, в свою очередь принесли чуму в Польшу. От чумы в Яссах скончался даже командующий местным контингентом — генерал-поручик Христофор Штоффельн. Он вывел войска из Ясс, но сам счел нужным остаться в городе. В итоге он скончался от чумы 7 июня.
Лерхе пришлось бороться с последствиями чумы в Яссах. Затем он отправился в Хотин, где также сражался с чумой. При этом Лерхе указывал, что нанятые русскими послами в германских государствах медики были неквалифицированными и тоже страдали от чумы. После Лерхе направился в Киев через территорию Польши. На русской границе уже был организован карантинный пост, где осматривали всех проезжающих из русской армии. Но чума нашла другой путь в Киев. Как пишет Лерхе, она пришла в Киев с польскими купцами еще в конце августа. Прибыли купцы на Подол, который и стал очагом эпидемии.
Местные власти все же «проспали» начало заболевания. Очнулись, лишь когда чума перекинулась на Печерское предместье. К середине сентября Подол был закрыт. Однако это были запоздавшие меры. Студенты расположенной на Подоле Киево-Могилянской академии устремились по домам, разнося чуму за пределы Киева. Богатые люди тоже бросились бежать в свои имения за пределами города, а бедняки направились в свои села. Полностью закрыть город было невозможно. К 15 ноября, как писал Лерхе, в городе от чумы умерло более 6 тысяч человек. Тех, кто общался с заразившимися чумой, поместили на карантин на Трухановом острове. Но и это не сильно спасло ситуацию.
«В середине ноября, когда по Днепру пошел лед, карантин на острове закончился. Его жители, преимущественно бедняки, невзирая на запрет, заняли богатые дома умерших и, естественно, вскоре тоже отправились в мир иной. Другие, будучи не в состоянии устоять перед соблазном, грабили брошенные жилища», — писала в 2002 году в газете «Сегодня» Екатерина Фонтаний о том, что в XVIII веке происходило в Киеве.
В свою очередь Рожановский писал, что «карантинных» с Труханова острова вернули в город как раз из-за зимы: им негде было зимовать на острове. Как бы то ни было, но зимой 1770-1771 годов для карантина выбрали другое место — у Кирилловского монастыря, что недалеко от Подола. Воспротивившееся местное духовенство после приказа Синода вынуждено было уступить. Что интересно, на монастырях эпидемия отразилась по-разному. Так, в Софийском монастыре умерло около 50 монахов и 70 певчих, а вот в Михайловском от чумы никто не пострадал. Настоятель последнего пошел на жесткие меры и приказал запереть монастырь. Монахи оказались отрезанными от остальных горожан и спаслись. А вот в принадлежавшей Киево-Печерской лавре деревне Зверинец чума свирепствовала настолько, что армии пришлось ее блокировать.
«Один пленный [турецкий] офицер объявил, что знает, как спасти киевлян от эпидемии чумы, но взамен он просил, чтобы его освободили. Он написал на турецком языке несколько записок одинакового содержания: «Великий Мухаммед. На этот раз помилуй христиан и спаси их от моровой язвы, ради избавления нашего из плена.» Записки были прикреплены к шестам и выставлены на колокольнях на Подоле, но это не помогло — язва продолжала свирепствовать. Шарлатан-офицер исчез из города. Монахи уничтожили эти шесты», — описал один из неэффективных способов борьбы с чумой Рожановский.
Зимой количество больных пошло на спад, но в середине марта он снова появилась — на сей раз среди солдат гарнизона в Печерском предместье. Летом, когда Лерхе покидал Киев и направлялся в Москву, в чумном лазарете находилось 150 больных, из которых 103 впоследствии умерли. Как писал прославленный медик, тогда — в 1770 году — эпидемия стала возможна в том числе и из-за нерасторопности местных властей, несогласованности их действий. Сегодня новые киевские власти могут показать, отличаются ли они чем-нибудь от своих далеких предшественников.
