Двенадцать «мюнхенских» шагов. Три диалога для Украины и Европы и какой из них невозможен

В «12 шагах к усилению безопасности в Украине и евроатлантическом регионе» предложен запуск трех диалогов: внутриукраинского, внутри НАТО, между коллективным Западом и Россией. Идея очень важна, но без тщательной предварительной подготовки очень трудноосуществима.

Читайте также: 12 пунктов: что предлагают в Мюнхене для урегулирования в Донбассе

В опубликованном на Международной конференции по безопасности в Мюнхене и наделавшем много шума из-за бурной реакции с элементами истерики воинственных киевских патриотов документе, посвященном Украине, есть сразу три пункта-«шага», на которые, как представляется, следовало бы обратить более предметно. Все их объединяет ключевое понятие: диалог. Трактуемый авторами документа как один из инструментов усиления безопасности в Украине и регионе.

О регионе стоит, думаю, упомянуть особо. Он в «12-ти шагах…» назван «евроатлантическим», что уже само по себе должно было бы привлечь самое пристальное внимание. Но — не привлекло, и причина этого проста до предела. Беда в том, что до обсуждения представленного документа по сути дело так и не дошло. Покричали, покричали, да и забыли. А задуматься над тем, включена ли в «12-ти шагах…» Украина в рамки евроатлантического региона, или предложенная формулировка должна означать, что она и он рассматриваются авторами как соседи, очень важно и нужно. От ответа на этот вопрос может зависеть и уже зависит очень многое из того комплекса проблем, которые принято иметь в виду, говоря об усилении безопасности.

Но вернемся к трем диалогам, упомянутым в десятом, одиннадцатом и двенадцатом пунктах документа, о котором идет речь. Первый из них предполагает «новый диалог внутри НАТО», целью которого, как можно понять, авторы видят выработку нового или, по крайней мере, обновленного представления о построении безопасности «для преодоления разделяющих вещей». Формулировка, согласитесь, слишком размытая, чтобы браться за ее предметное обсуждение здесь и сейчас. Хотя, если рискнуть предположить, что речь здесь в завуалированной форме, но все-таки идет о необходимости выстраивания диалога не только внутри НАТО, но и между НАТО и Россией на условиях, предполагающих некоторые компромиссы, отсутствующие в настоящее время, то идею, безусловно, следует приветствовать.

Второй диалог это — диалог между ЕС и Россией. Тема не нова и не оригинальна. О том, что такой диалог и на уровне «голой» теории, и в сфере практики давно назрел, говорится и пишется в последнее время все больше и больше. Сделанный в документе акцент на том, что такой диалог следует развивать «на основе человеческих и экономических связей», указывает на стремление авторского коллектива максимально облегчить поиск нового взаимопонимания между Брюсселем и Москвой. Достичь его, ориентируясь на экономику, торговлю, развитие контактов между людьми и выводя политику за скобки, гораздо проще, чем в любом другом формате. Политика сегодня является главным тормозом в отношениях ЕС и России, это понятно всем, особенно же, тем, кто заинтересован в том, чтобы двигаться вперед.

Наконец, третий из диалогов, предлагаемых в качестве шагов по укреплению безопасности в Украине и вокруг нее, это, цитируя документ, «новый национальный диалог на Украине по спорным вопросам идентичности при участии стран-соседей (вопросы исторический памяти, языка, прав народов, населяющих страну)». Как ни парадоксально, но именно этот, казалось бы, наиболее простой из всех трех, принимая во внимание его более узкий в сравнении с двумя остальными характер, формат в нынешних условиях выглядит как наименее реалистичный и труднодостижимый.

Оставим в стороне весьма спорное, как представляется, предложение сфокусировать украинский национальный диалог именно на вопросах из сферы национальной идентичности. Если речь идет о безопасности, то более продуктивным и перспективным был бы, видимо, разговор о вещах более конкретных, чем идентичность. Тем более, когда имеем дело с ситуацией, в которой эта тема в Украине отягощена наличием прямо противоположных, предельно конфликтных точек зрения. Об идентичности вполне можно было бы поговорить несколько позже, тогда, когда общую ситуацию в стране и в обществе удалось бы привести к более-менее спокойному состоянию.

Тот же внутриукраинский диалог, который необходим уже сейчас, это — диалог по вопросам безопасности в самом прямом понимании этого слова. Иначе говоря, разговор заинтересованных сторон о войне и мире. О том, как же, наконец, решить главный вопрос повестки дня: остановить войну и установить мир. Если думать о диалоге в таком ключе, то он должен был бы по идее включать и диалог Киева с Донецком и Луганском. Возможно ли что-либо подобное сегодня? Ответ однозначен: нет, невозможно. Киев к такому развитию событий не готов, и смена власти в этом плане ничего не изменила.

Грустная история с приемом на Родине «китайских» украинцев еще раз продемонстрировала, что диалог в сегодняшней Украине невозможен в принципе, по определению. Для него отсутствуют самые элементарные условия и предпосылки, начиная с осознания обществом, отдельными его слоями и сегментами своей целостности и единства. События 2014 года окончательно разорвали страну на части. За время, прошедшее с тех пор, разрывы укрепились настолько, что сшить «ткань» по их линиям уже вряд ли получится. Чтобы думать о соединении «кусков», надо искать совсем новые основания и обоснования. На уровне теории это можно было бы обозначить как поиск новой национальной идеи. В практической же жизни это могло бы быть чем угодно, включая совместную борьбу против голода и эпидемий.

Получается, что запустить внутриукраинский диалог сегодня сложнее, чем любой другой. Время, при этом, играет против Украины и украинцев, еще думающих об объединении и о наполнении реальным содержанием лозунга «Единая страна», модного при Петре Порошенко и извращенного при нем же до предела. Еще год-два, и даже минимальные предпосылки для такого диалога, еще сохраняющиеся сегодня, исчезнут.