Линия соприкосновения в Донецкой народной республике пахнет тревогой, свежей землей и степью. Описать запах тревоги трудно, но он есть – едва уловимый, говорящий о том, что мы – не в так похожей Ростовской области.
В знойном летнем мареве виднеются далекие контуры зданий, терриконов. Непосвященный гость не всегда с легкостью определит, кто их контролирует. Идущий рядом военный рассказывает, где противник установил камеру, а где – наблюдательный пункт.
«Здесь уже простреливается. Хорошо, хоть «зеленка» разрослась. Вообще тут уже нас могут видеть», — объясняет защитник Новороссии.
За пять лет позиционной войны стороны выучили наизусть расположение укреплений противоположной стороны. Корреспондент Федерального агентства новостей посетил 17 июля 2019 года передовую вместе с недавно вернувшимся в регион общественным и политическим деятелем Донецкой народной республики, основателем батальона «Восток» Александром Ходаковским, позывной «Скиф». Едем в сторону Ясиноватой.
Пока автор этих строк с коллегой, военным корреспондентом интернет-издания «Евразия Дэйли» (EADaily) Кристиной Мельниковой фотографирует окружающие реалии и тщетно пытается разговорить бойцов, «Скиф» дает военным наставления.
На одной из позиций, под мостом, гордо развевается флаг России. За прошедшие годы изменилось многое, но не курс на интеграцию с Россией, хотя этот процесс изрядно затянулся. Нет уже экзальтации 2014 года, и тому масса причин. Все невероятно сложно.
Военные с шевронами «Востока» спокойно, без лишней суеты выполняют свой долг. Они не умеют красиво говорить и не готовы давать интервью, хотя каждому, безусловно, есть о чем рассказать. Их жизнь – это и риск, и невероятно тяжелый труд по созданию укреплений. А еще – соотнесение собственного опыта со словами политиков.
И хотя на этот раз не было слышно характерного «шума» и лишь единожды донеслась далекая очередь, журналистов просят лишний раз не выходить на открытое пространство – предугадать поведение противника невозможно – то тут, то там лежат обломки снарядов, в свое время сюда «прилетевших». Еще немного – и грозное железо зарастет вездесущей полынью.
Простреливаемую трассу «Горловка-Донецк» снимаем, не выходя из-под моста – слишком велик риск воочию убедиться в неадекватности стоящих на противоположной стороне линии соприкосновения «укровояк». Несмотря на то, что до противника несколько сот метров, на позициях говорят негромко. Так принято… Даже в подземных сооружениях никто не шумит, не перекрикивается.
Один из военных рассказывает, что до войны здесь было оживленное движение, а обочинам специальные службы не давали зарасти кустами и высоким разнотравьем. По сложившейся донбасской традиции делалось все, чтобы содержать дорогу в состоянии, близком к идеальному.
Теперь здесь гражданские не ездят, указатели насквозь «прошиты» пулями и острыми как бритва осколками. На щербатом асфальте валяется немало военного железа. Эта дорога – один из символов конфликта в Донбассе. Пустынная, невероятно опасная, когда-то – живая и востребованная тысячами водителей и пассажиров общественного транспорта.
Война и вера
Не только тактические задачи здесь имеются значение. С нами приехал православный священник, который освятил позиции. Он, как и все, в бронежилете, поверх которого надевается облачение. А вот каску на время освещения батюшка, естественно, снимает. И хотя не все присутствующие – истовые, последовательные верующие и даже не все – воцерковленные, но как пел Егор Летов – «не бывает атеистов в окопах под огнем». Святой водой окропили даже живущего вместе с военными совсем маленького котенка.
«Любое доброе дело, а здесь мы занимаемся добрым, богоугодным делом, начинается с благословения свыше. Вне зависимости от того, верим мы или не верим, какого мы придерживаемся направления в религии, если бог есть в сердце, значит, безусловно, ориентиры у нас правильные. Поэтому призовем благодать и помощь божию для того, чтобы выполнить поставленную задачу, милостью божьей остаться в живых и продолжить несение своего креста», — сказал священник в своей краткой проповеди.
В силу ряда обстоятельств он попросил не фотографировать его и не упоминать в статье его имени. Да, в Донбассе все еще сложнее, чем кажется. Эта война – не просто боевые действия, это – переплетение человеческих судеб, и неосмотрительно опубликованная фотография может стать причиной многих бед. Священник приехал сюда, как и, собственно, все остальные, не ради эффектных фото, а ради того, чтобы делать свое дело. Его поле битвы – духовное, с извечным врагом рода человеческого за людские души.
Каждому из бойцов батюшка вручает небольшой молитвенник. Берут все, хотя, возможно, не все даже считают себя православными верующими в лоне РПЦ МП. На войне отношение к богу – особое. С точки зрения классических подходов – совершенно неправильное, синкретичное. Здесь не идут споры о том, у кого с кем есть молитвенное общение. Все будет потом. А пока это просто не имеет значения.
Кромешное «перемирие»
Сейчас тут тихо, но, как рассказали военные, противник ведет себя тихо обычно до 16.00, то есть до отъезда представителей ОБСЕ. А когда самые «зрячие» в мире наблюдатели отбывают в Донецк, в роскошный отель «Park Inn», ВСУ активизируются. Но не редки случаи, когда обстрел начинался раньше. Поэтому на открытой местности лучше если и передвигаться, то быстро и пригнувшись.
Пользуясь случаем, ФАН расспросил Александра Ходаковского о происходящем на фронте в ДНР.
— Как оцениваете ситуацию на линии соприкосновения в ДНР?
— Положение стабильно напряженное. Сейчас наблюдается ситуативный всплеск, потому что произошла плановая ротация с украинской стороны, и, естественно, вновь заступившие подразделения пытаются засвидетельствовать свое присутствие повышением уровня активности. Но пока что каких-то серьезных приготовлений к массированным наступлениям мы не наблюдаем, никаких перебросок групп войск или подтягивания техники к передовой не производится. В связи с этим, есть основания утверждать, что противник к наступлению не готовится.
— Но ведь и полного прекращения боевых действия нет, несмотря на все «Мински».
— Локальные стычки, обострения на сегодняшний день – повседневная практика. Причем инициатива исходит исключительно с той стороны, потому что у них в этом смысле руки развязаны, ведь мы со своей стороны придерживаемся достаточно жестких требований по поводу не открытия огня. Они действуют достаточно свободно, потому что у них ресурсов, с точки зрения средств поражения, больше, чем у нас. Например, ВСУ активно пользуются достаточно дорогостоящими типами вооружений, такими, как управляемые снаряды. Мы себе такую роскошь позволить не можем, поэтому они, конечно, в этом смысле солируют, ну а мы уже реагируем адекватно: либо терпим, либо отвечаем в самых критических случаях.
— Сегодня, вчера были какие-то серьезные обстрелы?
— В течение, например, прошедшей недели, включая сегодняшний день, мы потеряли троих ранеными, то есть из строя выбыли три человека только на одной локальной позиции, на которой мы сегодня были, на крайней позиции. У нас потери в виде трехсотых, но, слава богу, ребята чувствуют себя более-менее нормально и в обозримом будущем вернутся в строй. Тем не менее, как результат активизации противника у нас в течение недели три человека было ранено только на одной позиции. Причем противник не ограничивают себя только тем калибром, который предусмотрен минскими соглашениями. На сегодняшний день они уже системно игнорируют те договоренности, которые были достигнуты и регулярно пользуются калибром свыше ста миллиметров. Они перестали вообще на это ограничение оглядываться, и крупные боеприпасы регулярно прилетают на наши позиции.
— Сегодня в Минске было принято решение о бессрочном перемирии. Как вы это оцениваете?
— Вообще эффективность «Минска» у нас под большим сомнением. Все, что принимается в Минске, для нас носит чисто декларативный характер, потому что мы видим, что какие бы там ни провозглашались новые договоренности, а на конкретных участках линии соприкосновения, где мы с противником стоим лицом к лицу, это никак не отражается. Бывают какие-то очень непродолжительные попытки реализовать очередные минские договоренности, очередное какое-нибудь перемирие, посвященное неким открывающимся обстоятельствам – 1 сентября, например, когда дети идут в школу, «Хлебное перемирие», «Рождественское перемирие», но, к сожалению, оно никогда не является продолжительным. Продолжается буквально день-два, потом все возвращается в свою колею, причем возвращается по их инициативе. Это не просто наша попытка занять некую позу, это действительно так – у нас просто банально нет средств для того, чтобы инициировать какие-то перестрелки, обострения. Мы отвечаем в самых крайних случаях, когда противник совсем вынуждает к этому. А так, до тех пор, пока мы можем терпеть, мы терпим. К сожалению, такая доктрина у нас сегодня.
— А есть у вас какой-то прогноз – как в краткосрочной перспективе будет развиваться ситуация?
— Перемен никаких существенных не будет. Никаких приготовлений для изменения в целом философии нашего противостояния с Украиной не предвидится. Мы на сегодняшний день играем вторым номером. Наша задача – держать устойчивую оборону. Никаких приготовлений к возможному потенциальному наступлению мы не ведем, ситуация локализована.
Противник – Украина – работает исходя из складывающейся политической конъюнктуры. Нужно вызвать какой-то общественный резонанс, так как она усиливает давление именно военным образом. При этом мы четко понимаем, что украинский президент Владимир Зеленский не располагает на сегодняшний день никаким механизмом управления ситуацией. К сожалению, у него нет необходимой власти, поэтому все так оглядываются на парламентские выборы на Украине, ведь в зависимости от того, какие будут расклады, и сумеет ли Зеленский сформировать парламентское большинство, и будет развиваться дальнейшая ситуация. Но не только этот фактор влияет на ее развитие, но еще и сама позиция Зеленского или той группы лиц, которых он представляет.
На сегодняшний день мы так и не смогли четко отделить принципиальную позицию Зеленского от его предвыборной риторики. То есть, мы понимаем, что ради приобретения дополнительных голосов того электората, который устал от войны, Зеленский может раздавать обещания о прекращении войны, об установлении мира, но является ли он носителем этой идеологии на самом деле или это просто социально востребованные лозунги, которые он озвучивает ради повышения рейтинга – это остается до сих пор для нас загадкой. Дальнейшая линия поведения Зеленского покажет, носителем чего он на самом деле является, а пока мы с этим не смогли разобраться.
Напомним, гражданская война в Донбассе началась в апреле 2014 года. По разным оценкам, ее жертвами с обеих сторон, включая военных и гражданских, стали от 10 до 30 тысяч человек.
